Психиатрия как индустрия смерти, теперь - в Новосибирске

Татьяна П. стала пациентом психиатра в результате стресса от разрыва с
мужем. Много лет она наблюдалась в ПНД по месту своей прописки и время
от времени проходила лечение в стационаре.

28 марта 2016 года она сама пришла психиатрическую больницу № 3
Новосибирска в сопровождении сестры. После осмотра дежурным врачом дала
согласие на госпитализацию. При поступлении, никаких признаков тяжелого
физического состояния Татьяна не демонстрировала, не испытывала проблем
с тем, чтобы обслуживать себя и передвигаться самостоятельно.

9 июня 2016 года Татьяна умерла дома, у сестры на руках. За два месяца
лечения в психиатрическом стационаре Татьяна утратила способность
вставать с кровати, есть самостоятельно, отправлять естественные
потребности. У нее образовался глубокий некроз тканей спины.

Пока Татьяна находилась в психбольнице, ее сестра регулярно носила
передачи, которые любезно принимали санитарки психиатрического
отделения, однако пациентку показывать сестре отказывались. На вопросы о
состоянии Татьяны  отвечали сбивчиво и противоречиво, жаловались на
отсутствие нужных лекарств, таких как мексидол, который сестра сама
купила и привезла в больницу.

Когда в больнице появился главврач отделения, сестре, наконец, разрешили
посетить Татьяну. К этому времени состояние пациентки было таково, что
психиатрам оставалось только признать очевидное — они практически ее
угробили, жить человеку оставалось от нескольких часов до нескольких дней.

За время психиатрического лечения Татьяна П. перенесла два инсульта, у
нее отнялись нога и рука, так что она не больше могла вставать с
кровати, есть, справлять естественные потребности, говорить, а на теле
образовались чудовищные пролежни до самых костей. Ее, совершенно
истощенную, беспомощную, с гниющими ранами, отдали сестре в обмен на
запись в бумагах о том, что она претензий к больнице не имеет.

В настоящий момент сестра Татьяны желает добиться ответа на вопрос —
почему медперсонал до последнего скрывал от нее истинное состояние
пациентки, тем самым лишив родных возможности предпринять какие-либо
действия для спасения жизни Татьяны на более ранней стадии развития
соматических заболеваний.

Кроме этого, возникает вопрос - почему пациента в таком тяжелом
состоянии не поместили в специализированное медицинское учреждение с
оснащением, необходимым для заботы о больном, перенесшем инсульт, а
вместо этого оставили гнить заживо в тесной психиатрической палате без
должного ухода.

Ранее обращения  с жалобами на что человек, отправленный родными в
психиатрический стационар на лечение, вернулся с незаживающими
пролежнями и вскоре после выписки умер, неоднократно поступали в
Гражданскую комиссию по правам человека из разных городов страны.