|
|
|||||||||||
|
|
РЕШЕНИЕ ПО ДЕЛУ ЗАГИДУЛИНОЙ против РОССИИ от 02 мая 2013
СЕКЦИЯ ПЕРВАЯ
ДЕЛО ЗАГИДУЛИНОЙ против РОССИИ (Жалоба № 11737/06)
РЕШЕНИЕ СТРАСБУРГ 2 мая 2013 года
Это решение станет окончательным при выполнении условий, изложенных в Статье 44 § 2 Конвенции. Оно может подвергнуться редакторской правке. В деле Загидулиной против России,
Проведя закрытое заседание 9 апреля 2013 года, ПРОЦЕДУРА1. Дело было возбуждено по жалобе (№ 11737/06) против Российской Федерации, поданной в Суд в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод («Конвенция») гражданкой России Зельфруз Карибулловной Загидулиной («заявительница») 8 февраля 2006 года. 2. Заявительница была представлена Ю. Ершовым, адвокатом, практикующим в Москве. Правительство России («Правительство») представлял Г. Матюшкин, представитель Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека. 3. Заявительница утверждала, в частности, что принудительное помещение ее в психиатрическую больницу нарушило ее права, предусмотренные статьей 5 Конвенции. 4. 10 февраля 2010 года эта жалоба была направлена правительству. Было также решено выпустить постановление по вопросу приемлемости и по существу жалобы в то же время (статья 29 § 1 Конвенции). ФАКТЫI. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ДЕЛА5. Заявительница родилась в 1935 году и живет в Москве. С 1987 года она была на учете в амбулаторном отделении психиатрической больницы № 5 в Москве. До рассматриваемых событий, ее никогда не госпитализировали в какое-либо психиатрическое учреждение. 6. В 2005 году дочь заявительницы, которая также страдает от психического расстройства, подверглась психиатрическому лечению в психиатрической клинической больнице № 1 Москвы («ПКБ №1»). В апреле-мае 2005 года заявительница подала несколько жалоб в администрацию больницы в отношении якобы неправильного лечения ее дочери и попыток лечащих врачей-психиатров отравить ее. 7. 13 мая 2005 г. заявительница пришла в ПКБ №1 с целью посещения своей дочери и требования ее немедленной выписки из учреждения. Г-жа К., дежурный психиатр на приеме отметила, что заявительница имела тревожное состояние и бредовые мысли, и направила ее главному психиатру больницы, г-же Ш.. Было решено, что у заявительницы симптомы психического расстройства, и была рекомендована ее госпитализация. Заявительница выразила несогласие на госпитализацию, но все же была госпитализирована в ПКБ №1 в 14:45. 8. 14 мая 2005 года медицинская комиссия, в состав которой входили психиатры ПКБ №1 вынесли заявительнице диагноз параноидной шизофрении с пароксизмально-прогредиентным (приступообразно-прогредиентным) течением, проявляющейся в виде изменения личности и паранойи. Комиссия также установила, что заявительница представляет опасность для себя и других, и рекомендовала принудительное стационарное психиатрическое лечение. Полный текст выводов комиссии при принятии решения о госпитализации заявительницы следующий:
9. В тот же день ПКБ №1 обратилась в суд за санкцией на недобровольную госпитализацию заявительницы в соответствии со статьей 29 (а) Закона Российской Федерации о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан 1992 года («Закон о психиатрической помощи 1992 года»). 10. 16 мая 2005 года Симоновский районный суд г. Москвы («районный суд») получил заявление о госпитализации заявительницы в недобровольном порядке и назначил слушание на 16.00 того же дня. В слушании приняли участие прокурор, лечащий врач-психиатр заявителя и представитель ПКБ №1. Лечащий психиатр и представитель ПКБ №1 ходатайствовали о проведении слушания в отсутствие заявителя, поскольку она не могла принять участие в нем по медицинским показаниям. Слушание было проведено без заявителя и ее представителя. 11. Районный суд выступил с кратким решением, разрешающим недобровольную госпитализацию заявительницы. Все факты и доводы, изложенные в решении, таковы:
12. 17 июня 2005 г. заявительница была выписана из ПКБ №1. 13. После ее освобождения заявительнице стало известно, что ее госпитализация была санкционирована судом, и она обжаловала постановление суда от 16 мая 2005 года. Она утверждала, что районный суд рассмотрел просьбу о недобровольной госпитализации в ее отсутствие и не принял во внимание тот факт, что она не представила никакой опасности и, следовательно, стационарное лечение не требовалось. 14. 18 августа 2005 года в Московском городском суде состоялось слушание дела по апелляции в присутствии представителя больницы, прокурора, заявителя и ее адвоката и отказал в удовлетворении жалобы заявителя. В соответствующей части решение звучит следующим образом:
15. Заявительница подала надзорную жалобу. 16. 20 апреля 2006 года Президиум Московского городского суда отменил судебные постановления от 16 мая и 18 августа 2005 года. В соответствующей части, решение звучит следующим образом:
17. 30 мая 2006 года районный суд провел новое слушание по заявлению больницы о недобровольной госпитализации заявителя. Представитель больницы просил прекратить производство по данному делу в связи с отказом от заявленных требований, поскольку заявительница была выписана из больницы 17 июня 2005 года. Суд удовлетворил ходатайство и прекратил производство по делу, опираясь на положения статей 220 и 221 Гражданского процессуального кодекса. 18. В 2007 году заявительница подала исковое заявление против ПКБ №1, требуя взыскать в счет возмещения морального вреда 100000 русских рублей (RUB) (около 2500 евро (EUR)) за незаконное принудительное психиатрическое обследование и госпитализацию. Она утверждала, что имело место отсутствие медицинских оснований и веских причин для ее госпитализации. 19. 29 июня 2007 года районный суд вынес решение в пользу больницы, отказав в требованиях заявительницы. Районный суд рассмотрел свидетельства, касающиеся психического расстройства заявительницы, опросил свидетелей и врачей, и пришел к выводу о наличии убедительных доказательств необходимости ее госпитализации в мае-июне 2005 года. Вопрос об отсутствии заявительницы в судебном заседании по вопросу о санкции на ее принудительную госпитализацию не был рассмотрен. 6 октября 2007 года Московский городской суд оставил это судебное решение в силе. 20. Заявительница подала жалобу о проверки конституционности правовых положений, на которые опирались ПКБ №1 и национальные суды во время ее госпитализации. Она утверждала, что эти положения допускают произвольное помещение лиц в психиатрические учреждения и не предусматривают независимого рассмотрения медицинских оснований для этих действий 3 ноября 2009 года Конституционный суд отклонил жалобу. В соответствующей части решение гласит следующее:
II. СООТВЕТСТВУЮЩЕЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И ПРАКТИКАA. Гражданский процессуальный кодекс 2002 года 21. Статья 303 Гражданского процессуального кодекса РФ, выступившего в 1 февраля 2003 года, устанавливает сроки подачи заявления о принудительной госпитализации гражданина:
Б. Закон о психиатрической помощи 1992 года . Закон о психиатрической помощи 1992 года в статье 5 пункте 2 предусматривает список прав лиц, страдающих психиатрическими расстройствами, включая право быть проинформированным о своих правах, природе расстройства и доступном лечении, праве на наименее ограничительные методы лечения, праве на помощь адвоката, законного представителя или другого лица. Статья 5 пункт 3 запрещает ограничение прав граждан, страдающих психиатрическими расстройствами, только на основании их диагноза или на основании помещения их в психиатрический стационар. . Статья 7 пункты 1 и 3 Закона (действовавшие во время рассматриваемых действий) устанавливают, что лица, страдающие психиатрическими расстройствами, имеют право на представительство по своему собственному выбору. Администрация психиатрического учреждения обязана обеспечить такому лицу возможность представления интересов в суде адвокатом, за исключением неотложных случаев.
. Статьи 33-35 устанавливают процедуру судебного рассмотрения заявлений о недобровольной госпитализации лиц, страдающих психическими заболеваниями:
29. В своем решении от 27 февраля 2009 года (№ 4-П) касательно лишения дееспособности лиц, страдающих психическими расстройствами, Конституционный суд выразил свое мнение по вопросу лишения свободы таких лиц. В части, имеющей отношение к делу, оно гласит следующее:
30. В своем решении от 5 марта 2009 года (544-O-П) Конституционный суд истолковал некоторые положения Закона о психиатрической помощи и Гражданского процессуального кодекса, касающиеся недобровольной госпитализации лиц, страдающих психическими расстройствами. Решение суда устанавливает, что такое лицо может быть недобровольно госпитализировано в психиатрический стационар в случае неотложной медицинской необходимости, однако судебная санкция для госпитализации должна быть получена в течение 48 часов. Конституционный суд подчеркнул также, что суды обязаны устанавливать достоверность свидетельств, которые им представлены, а не формально санкционировать запросы, поданные психиатрическими учреждениями. III Соответствующее законодательство Совета Европы31. 22 февраля 1983 года Комитет министров принял Рекомендацию № R (83) 2 касающуюся правовой защиты лиц, страдающих психическими расстройствами и недобровольно госпитализированных. В соответствующей части, Рекомендация предусматривает:
32. 22 сентября 2004 года Комитет министров принял Рекомендацию Rec(2004)10 касательно прав и достоинства лиц с психическими расстройствами. В части, имеющей отношение к делу, Рекомендация устанавливает:
ЗАКОНI. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 1 КОНВЕНЦИИ33. Заявительница пожаловалась на то, что ее недобровольная госпитализация в психиатрический стационар нарушила статью 5 § 1 (e) Конвенции, которая звучит следующим образом:
A. Приемлемость 1. Исчерпание национальных мер правосудия 34. Правительство заявило, что вопреки доводам заявителя, она была госпитализирована на основании достоверных и объективных медицинских данных. В своем меморандуме от 5 июля 2010 года они также указали, что заявитель не исчерпала доступных национальных мер правосудия, подав иск в отношении компенсации морального ущерба или компенсации за затягивание судебного рассмотрения. 35. Заявительница отвергла доводы правительства. В отношении неисчерпания национальных мер правосудия она указала, что жалоба на продолжительность процедуры не могла бы послужить мерой правосудия в отношении предполагаемого нарушения прав, [закрепленных в] статье 5 § 1, и что никакая иная мера не могла бы считаться эффективной. 36. Суд подтверждает, что статья 35 § 1 Конвенции требует, чтобы жалобы, предназначенные для рассмотрения в Страсбурге, были поданы в соответствующие национальные учреждения, по меньшей мере по существу и в соответствии формальными требованиями и в сроки, предусмотренные национальным законодательством (см. Akdivar and Others v. Turkey, 16 September 1996, § 66, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV). 37. В отношении мер правосудия, нацеленных на компенсирование затягивания процедуры, Суд соглашается с заявителем в том, что их цель фундаментально отличается от целей заявления о незаконном лишении свободы. В отношении судебного иска, нацеленного на компенсацию морального ущерба, Суд отмечает, что процедура заявления о госпитализации была прекращена в 2006 году, а требование заявительницы о компенсации ущерба было отвергнуто местными судами в 2007-м году (см. параграфы 17-19 выше). Следовательно, представляется, что заявительница прибегла к потенциально эффективным национальным средствам правовой защиты, и что для нее не имелось причин инициировать новый круг правовых процедур, основанных на аргументах, ранее отвергнутых местными судами (см. внеся необходимые изменения, Micallef v. Malta [GC], no. 17056/06, § 58, ECHR 2009). 38. В заключение, суд отвергает довод правительства о том, что заявительница не исчерпала доступные внутренние средства правовой защиты. 2. Статус жертвы 39. Далее в своем меморандуме от 7 октября 2010 года Правительство отмечает, что заявительница и в самом деле отсутствовала в судебном заседании касательно ее недобровольной госпитализации, что ее права были эффективно восстановлены на местном уровне за счет ее освобождения из стационара, аннулирования санкции на ее недобровольную госпитализацию 20 апреля 2006 года Московским городским судом и прекращением процедуры в отношении недобровольной госпитализации по требованию представителя больницы 3 мая 2006 года Симоновским районным судом г. Москвы. 40. Заявительница отклонила доводы Правительства. Она указала, что невзирая тот факт, что судебная санкция на ее госпитализацию была аннулирована и процедуры в ее отношении прекращены, она все еще сохраняет статус жертвы, поскольку не имело место ни признание нарушения ее прав, ни компенсации в какой бы то ни было форме. 41. Суд подчеркивает, что статус заявительницы как жертвы может зависеть от компенсации присужденной на местном уровне на основании фактов, на которые он или она жалуется в суде, а также признали ли местные власти, будь то выразив это открыто или по существу, нарушение Конвенции. Только когда эти два условия выполнены, вспомогательная роль Конвенции исключает изучение жалобы (см, например, Scordino v. Italy (dec.), no. 36813/97, ECHR 2003-IV). 42. В стоящем деле Суд не должен исследовать, признали ли национальные власти нарушение прав заявительницы в рамках Статьи 5 § 1, поскольку второе условие не было выполнено. Ничто из материалов, поданных сторонами в распоряжение суда, не не указывает на то, что заявительница получила восстановление справедливости в какой бы то ни было форме. 43. Соответственно, суд отвергает довод Правительства о том, что заявительница не может претендовать на статус жертвы предполагаемого нарушения Статьи 5 § 1 Конвенции. 3. Заключение. 44. Суд считает, что в свете материалов, поданных сторонами, жалоба поднимает серьезные фактические и правовые вопросы в рамках Конвенции, установление которых требует исследования доводов. Суд, следовательно, заключает, что эта жалоба не является явно плохо обоснованной в смысле Статьи 35 § 3 (a) Конвенции. Никаких иных оснований, указывающих на ее неприемлемость, не установлено. B. Доводы 1. Представленное сторонами 45. Заявляя о нарушении Статьи 5 § 1 Конвенции, заявительница поставил два следующих вопроса. Во-первых, заявительница в своих представлениях укзала, что компетентные национальные органы власти не имели причины госпитализировать ее в психиатрический стационар, учитывая, что она сама, независимо и сознательно пришла в психбольницу, чтобы потребовать освобождения своей дочери. Особенно, она указала, что ранее не было показаний того, что она нуждалась в психиатрической помощи, и ни на одной стадии не было представлено свидетельств, которые показали бы, что состояние ее психического здоровья требовало недобровольного лечения. Далее заявительница подчеркнула, что местные власти не смогли доказать, что она страдает “серьезным психическим расстройством”, как этого требует статья 29 Закона о психиатрической помощи 1992 года. 46. Второе, касаясь судебных процедур, одобряющих ее психиатрическую госпитализацию, заявительница утверждает, что они были глубоко дефектными, поскольку не были действительно состязательными. Ей не только не позволили участвовать в слушаниях (лично или через представителя), но также и не поставили о них в известность. Далее, она утверждает, что ее незаконно лишили свободы без судебного решения с 13 по 16 мая 2005 г. 47. В своих пояснениях Правительство заявило, что заявительница была законно лишена свободы, как с точки зрения Статьи 5 § 1 (e) Конвенции, так и с позиции национального законодательства. Они подчеркнули, что санкция на ее недобровольную госпитализацию , принятая в суде первой инстанции опиралась на профессиональную медицинскую оценку и медицинскую историю заявительницы, которая страдала шизофренией. Далее они заявили, что до 20 апреля 2006 года, когда Президиум Московского городского суда аннулировал судебные решения от 16 мая т 18 августа 2005, которыми санкционировалась госпитализация, заявительница была лишена свободы на основании законного судебного решения. 48.Далее, Правительство указало, что заявительница не могла участвовать в судебном процессе вследствие плохого состояния здоровья во время слушаний. В отношении периода между 13 и 16 мая 2005 года, они заявили со ссылкой на часть 2 статьи 303 Гражданского процессуального кодекса, и статью 33 часть 3 Закона о психиатрической помощи 1992 года, что первоначальное заключение заявительницы было ретроспективно санкционировано судьей, принявшим заявление о недобровольной госпитализации. 2. Оценка Судом (a) Общие принципы 49. В деле Уинтерверп против Нидерландов (24 October 1979, § 39, Series A no. 33) Суд установил три минимальных условия, которые должны быть выполнены для того, чтобы “заключение лица с нездоровым состоянием ума” было законно в смысле Статьи 5 § 1 (e) Конвенции: исключая случаи неотложного вмешательства, должно быть достоверно показано, что лицо, о котором идет речь, находится в нездоровом состоянии ума, то есть, действительное психическое расстройство должно быть установлено компетентным органом 50. При решении вопроса о том, должен ли индивид быть заключен как “лицо в нездоровом состоянии ума”, Суд неоднократно постановлял, что в известной мере этот вопрос остается на усмотрение национальной власти. Именно на национальные органы власти ложится задача оценить сведения, представленные перед ними в конкретном случае, а задача Суда – рассмотреть эти решения надлежащих властей в свете Конвенции (см. Luberti v. Italy, 23 February 1984, § 27, Series A no. 75). Далее, задачей Суда является не оценивать различные медицинские мнения, но скорее удостоверить для себя, имели ли местные суды, когда принимали оспариваемое решение, в своем распоряжении достаточно свидетельств, оправдывающих лишение свободы (см. Herz v. Germany, no. 44672/98, § 51, 2 June 2003). 51. Суд подтверждает, что по существу Статья 5 § 1 относится к местному законодательству, но в то же время обязывает национальные власти исполнят требования Конвенции (см. среди других, Karamanof v. Greece, no. 46372/09, §§ 40-41, 26 July 2011, а также Hutchison Reid v. the United Kingdom, no. 50272/99, § 47, ECHR 2003-IV). Более того, Суд подчеркивает, что замечание о “законности” в смысле Статьи 5 § 1 (e) Конвенции должно иметь более широкое значение, чем в национальном законодательстве. Законность заключения с необходимостью предполагает “справедливую и законную процедуру”, включая требование “о том, что любая мера, лишающая человека свободы, должна исходить от, и исполняться, надлежащим органом власти и не должна быть произвольной” (см. Уинтертерп, процитированное выше, § 45, Johnson v. the United Kingdom, 24 October 1997, § 60, Reports of Judgments and Decisions 1997-VII, и среди недавних Venios v. Greece, no. 33055/08, § 48, 5 July 2011 с дальнейшими ссылками). 52. Суд понимает, что лица, страдающие психическими расстройствами, составляют особенно подверженную ущербу группу, и следовательно, любое вмешательство в их права должно быть предметом строгого рассмотрения, и только “весьма весомые причины” могут оправдывать ограничение их прав (см. Alajos Kiss v. Hungary, no. 38832/06, § 42, 20 May 2010). В этой связи Суд подчеркивает, что заключение индивида - это такая серьезная мера, которая оправдана только тогда, когда другие, менее ограничительные меры были рассмотрены и признаны недостаточными для защиты лица или общественных интересов, что могло потребовать, чтобы данное лицо было помещено в ограничительные условия (см. Karamanof v. Greece, цитированное выше, § 42 с дальнейшими ссылками). 53. В сведе подверженности ущербу индивидов, страдающих психическими расстройствами, и потребности представить весьма веские причины для оправдания какого бы то ни было ограничения их прав, процедуры, ведущие к недобровольному помещению лица в психиатрическое учреждение, должны с необходимостью предоставлять очевидно эффективные гарантии от произвола. Эта позиция поддерживается тем фактом, что госпитализация в специализированном медицинском учреждении зачастую приводит к вмешательству в частную жизнь лица и его физическую неприкосновенность посредством медицинских вмешательство против его воли (X v. Finland, no. 34806/04, § 212, 3 July 2012). (b) Применение этих принципов к данному случаю 54. Суд подчеркивает, что Статья 5 § 1 (e) Конвенции позволяет заключение под стражу лиц “в нездоровом состоянии ума” только когда существенные (материальные) и процессуальные требования такого заключения исполнены. С точки зрения материального права, при даче санкции на недобровольную госпитализацию лица, страдающего психическим расстройством, национальные власти должны достоверно установить, что разновидность и степень расстройства оправдывают лишение данного лица свободы (см. Уинтерверп, цитированное выше, § 33). С точки зрения процессуального права, они обязаны удостоверить, что процедура, ведущая к ограничению свободы, “справедлива и законна” и свободна от произвольности. 55. Суд сперва исследует, было ли это удостоверено “справедливой и законной процедурой”, как требует Статья 5 § 1 (e) Конвенции. 56. Суд отмечает тот факт, что первоначальные действия национальных властей и заключение заявительницы 13 мая 2005 года были спровоцированы ее тревожным и бредовым состоянием во время посещения психиатрической больницы с целью добиваться освобождения дочери. Заявительницу сочли проявляющей симптомы психического расстройства (вскрикивание, угрозы врачам возмездием, обвинение их во “влиянии” и в преследовании) и психиатры, работающие здесь, рекомендовали ее госпитализацию. 57. На следующий день после помещения заявительницы в психиатрический стационар 14 мая 2005 года ее обследовала комиссия психиатров и ей выставили диагноз параноидной шизофрении с пароксизмально-прогредиентным течением, проявляющейся как изменения в личности и паранойя. Комиссия также обнаружила, что заявительница представляет опасность для себя и окружающих и рекомендовала принудительное лечение в психиатрическом стационаре. В тот же день в компетентный местный суд было подано заявление о недобровольной госпитализации в рамках статьи 29 Закона о психиатрической помощи 1992 года. Соответственно, надлежащие власти полностью выполнили материальные и временные требования местного законодательства, как они изложены в секции 32 Закона о психиатрической помощи 1992 года. 58. 16 мая 2005 года Симоновский районный суд гор. Москвы получил заявление о недобровольной госпитализации заявительницы, принял его к рассмотрению и дал санкцию на госпитализацию заявительницы. 59. Заявительница заявила, что ее заключение до того момента, не было обеспечено решением суда, в то время как Правительство утверждает, что оно было санкционировано районным судом. В отношении положений Секции 33, подсекций 1 и 2, и секции 34 подсекции 1 Закона о психиатрической помощи 1992 года и статьи 303 Гражданского процессуального кодекса Суд отмечает, что обязанностью местных судов является обеспечивать рассмотрение всего периода лишения свободы. Однако, в виду нижеследующих данных, Суд не усматривает необходимости в исследовании того, была ли госпитализация заявительницы санкционирована должным образом. 60. Суд отмечает, что на слушаниях 16 мая 2005 года присутствовали прокурор, лечащий психиатр заявительницы, а также представитель психиатрической больницы. Лечащий психиатр и представитель больницы потребовали в районном суде проведения слушаний в отсутствие заявительницы поскольку она не может участвовать в них по медицинским причинам. Слушания были проведены в отсутствие представительницы или ее представителя. 61. Суд считает критически важным подчеркнуть, что вопреки стандарту, установленному Статьей 5 § 1 Конвенции и четким положениям национального закона, обязывающего государство предоставить представительство в какой-либо форме заявительнице, учитывая ее отсутствие в судебном заседании, (см. выше параграфы 22, 24-25, 28), суд первой инстанции санкционировал ее госпитализацию, не выслушав заявительницу или любое другое лицо, выражающее ее позицию. 62. Заявительница играла в судебном заседании двоякую роль: она была заинтересованной стороной и, в то же время, главным предметом судебного исследования. Следовательно, выслушать заявительницу либо лично, либо посредством той или иной формы представительства было неотъемлемым от “справедливой и законной процедуры” (см. Уинтерверп, цит. выше, § 45). Принимая во внимание четкий и недвусмысленный отказ заявительницы проходить какое бы то ни было лечение и понимание местными судами этого факта, что было отражено в их решениях, необходимость обеспечить право заявительницы быть выслушанной была тем более неотложной. Эта точка зрения отражена также в решении Московского городского суда от 20 апреля 2006 года, который отменил все предшествующие решения по делу на этом основании и распорядился о повторном рассмотрении заявления. 63. Далее, суд считает, что прекращение процедуры 30 мая 2006 года Симоновским районным судом г. Москвы по заявлению представителя больницы (см. Параграф 17 выше) эффективно лишило заявительницу возможности добиться пересмотра законности ограничения ее свободы. 64. В свете результатов, изложенных выше, Суд приходит к выводу о том, что компетентные национальные власти не выполнили процессуальных требований, необходимых для недобровольной госпитализации заявительницы, поскольку они не обеспечили, чтобы процедура была свободна от произвольности. Соответственно, ее помещение в психиатрическую больницу между 13 мая и 17 июня 2005 года не было законным в смысле Статьи 5 § 1 (e) Конвенции. 65. Этот вывод устраняет необходимость для Суда рассматривать, выполнили ли местные власти требования материального права для недобровольной госпитализации заявительницы, доказав, что ее умственное состояние сделало необходимостью лишение ее свободы. 66. Принимая во внимание заключения, изложенные выше, Суд находит, что имело место нарушение Статьи 5 § 1 (e) Конвенции. II. ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 5 § 4 КОНВЕНЦИИ67. Заявительница пожаловалась на нарушение Статьи 5 § 4 Конвенции в ходе процедуры получения санкции на ее недобровольную госпитализацию. 68. Правительство оспорило этот аргумент. 69. Суд отмечает, что эта жалоба связана с рассмотренной выше и следовательно, должна быть также признана приемлемой. 70. В отношении установленных выше фундаментальных изъянов в судебных решениях, санкционирующих недобровольную госпитализацию заявительницы, а также того факта, что незаконность лишения свободы была порождена этими изъянами, Суд считает необходимым рассмотреть, имелось ли в данном деле нарушение Статьи 5 § 4 Конвенции. III. ДРУГИЕ ПРЕДПОЛАГАЕМЫЕ НАРУШЕНИЯ КОНВЕНЦИИ71. Наконец, заявительница в своих обращениях пожаловалась на то, что ее помещение в психиатрический стационар и лечение составляли жестокое и унизительное обращение; что ее не проинформировали о причинах лишения свободы и что она не могла добиваться компенсации за него; что местные суды не были беспристрастны; и что она не имела в своем распоряжении эффективных мер правовой защиты. Она сослалась на статьи Конвенции 3, 5 §§ 2, а также 5, 6, и 13. Однако, в свете всех рассмотренных материалов и в той мере, в которой вопросы, поднимаемые в жалобе, находятся в его компетенции, Суд усматривает, что эта жалоба не раскрывает каких-либо нарушений упомянутых положений. Следовательно, они должны быть отклонены в соответствии со Статьей 35 § 3 (a) Конвенции. IV. ПРИМЕНИЕ СТАТЬИ 41 КОНВЕНЦИИ72. Статья 41Конвенции устанавливает: “Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне.” A. Ущерб 73. Заявительница потребовала 75 тыс. евро (EUR) в качестве компенсации морального ущерба, вызванного незаконным лишением ее свободы посредством недобровольной госпитализации в психиатрическую больницу. 74. Правительство заявило, что это требование морального ущерба является избыточным и необоснованным, и в любом случае было лишено оснований. 75. Суд соглашается с тем, что заявительница перенесла моральный ущерб, который не может быть компенсирован исключительно констатацией нарушения. Действуя на справедливой основе и рассмотрев все обстоятельства дела, он присуждает заявительнице EUR 7500 в качестве морального ущерба плюс любые налоги, которые могут быть взысканы. B. Расходы и издержки 76. Заявительница также потребовала EUR 5000 в качестве расходов и издержек, потраченных на ведение дела. 77. Правительство отвергло это требование как необоснованное, указав, что заявительница представила только договор о юридической помощи и счет, выписанный ее представителем, но не представила доказательств платежа. 78. Согласно прецедентной судебной практике Суда, заявитель имеет право на компенсацию издержке только постольку, поскольку было продемонстрировано, что таковые действительно и с необходимостью имели место, и что их размер их суммы обоснован. В данном случае Суд удовлетворен тем обстоятельством, что заявительница связана договорным обязательством выплатить своему адвокату гонорар, обязательный согласно национальному законодательству (см, внеся необходимые изменения, Salmanov v. Russia, no. 3522/04, § 98, 31 July 2008, and Flux v. Moldova (no. 3), no. 32558/03, § 38, 12 June 2007). Учитывая документы, которыми располагает суд, и вышеизложенные критерии, Суд считает разумным присудить заявительнице сумму 2500 евро за ведение процедуры в Суде, плюс любой налог, который может быть взыскан с нее с этой суммы. C. штрафная ставка 79. Суд считает приемлемым, чтобы штрафная ставка основывалась на предельной ставке по займам Европейского центрального банка, к которой следует прибавить три процентных пункта. ПО ЭТИМ ПРИЧИНАМ, СУД ЕДИНОГЛАСНО1. Объявляет жалобы в рамках статей Конвенции 5 § 1 и 5 § 4 касательно недобровольного помещения заявительницы в психиатрическую больницу приемлемыми, и оставшуюся часть жалобы – неприемлемой; 2. Постановляет, что имело место нарушение статьи 5 § 1 Конвенции; 3. Постановляет, что нет необходимости исследовать жалобу в рамках статьи 5 § 4 4. Постановляет (a) что Государство-ответчик должно выплатить заявительнице в течение трех месяцев со дна, когда решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, следующие суммы, конвертированные в российский рубль по курсу, применимому в день перевода средств: (i) 7500 евро (семь тысяч пятьсот евро) плюс любой налог который может быть взыскан, в качестве компенсации морального ущерба; (ii) 2500 евро (две тысячи пятьсот евро) плюс любой налог который может быть взыскан с заявительницы, в отношении судебных издержек; (b) что с момента истечения вышеупомянутого трехмесячного срока до перевода штрафная процентная ставка должна быть выплачена по ставке, равной предельной процентной ставке Европейского центрального банка на протяжении периода отсрочки платежа плюс три процентных пункта; 5. Отклоняет остальные требования заявительницы о справедливой компенсации. Выполнено на английском языке и письменно заверено 2 мая 2013, согласно Правилу 77 §§ 2 и 3 Правил Суда.
Серен Нильсен, регистратор Изабель Берро- Лефевр, Председатель Оригинал Решения ЕСПЧ по делу Загидулиной Назад в раздел
|
|
 |
© 1996-2021 Гражданская комиссия по правам человека. Все права защищены. |
|
|
